|
|
|
|
|
|
|
|||||||||||||||||||||||||||
|
Хайре, Таис... |
|
- Ты компьютер надолго занял? - поблескивая очками с золотой оправой, жена вытащила из сумочки увесистую пачку документов. В очках она так строга и умилительна. Прямо учительница начальных классов... Или старших, как в "Большой перемене". - Компьютер. Занял. Надолго? - повторила терпеливо, вникая в мое состояние. - А? - не сразу отреагировал я. - Да-да, конечно... Ты ж знаешь... Я провел заключительную атаку - вот она, победа разума над силой! - и бой с варварским полчищем Крэга Хега кончился. - Ты ж знаешь, у меня работы - не-впро-во-рот. Я сделал ужасные глаза и развернулся к ней вместе с креслом. По вечерам мне приходилось переписывать программный модуль для нашей "Бухгалтерии". Так, ничего особенного - все тоже самое, но "с учетом пожеланий". Правда, взаимоисключающих, от высокого начальства и от смешливых сотрудниц. Как обычно, каждому возжелалось вдруг увидеть свое, и в итоге будьте любезны - целый фолиант поправок. Развлекалово, блин, на ночь! Amendments к американской конституции... Честно пытаясь постичь сие Потакание нечистому разуму, временами я чувствовал, что мозги мои закипают, и тогда тихонько, но очень грязно матерился. Раздраженно нажимал Alt-Tab и переключался на "Героев"... Там, мотаясь по карте с бандой нахрапистых архангелов, я настигал и безжалостно разил насмерть туповатых гадов - я косил их табунами, я валил их, как снопы и расшвыривал налево и направо, так что, они и пискнуть не успевали! Не то, что написать какое-нибудь "рацпредложение"... Гасил быстро и решительно, р-раз - и в дамки! И никаких тебе "Ах, а вот здесь цыфирки всежтки мелковато смотрятся..." Особенно круто расправлялся с теми, чьи имена стояли под самыми нелепыми поправками... Хотя все они, если вдуматься... Н-да. Или шарился по Инету. Ольга подошла как раз в такой момент (известный "эффект начальства"), но как девочка умная даже не взглянула на монитор. И слава Богу, хоть ей ничего объяснять не надо... - Ладно, - сказала она. - Ильюша до завтра у бабушки, я на его месте поработаю. Там "Офис" есть? Спросила она, уже разворачиваясь и уходя в детскую. Я привычно скользнул взглядом по ее фигуре... "Но - некогда, некогда... Некогда мне!" - вспомнилась веселая... эхем, некогда! - песенка. Ильюше шесть, его на выходные забирает теща. Повоспитывать - в основном нейтрализовать мое дурное влияние. - А зачем Ильюше офис? Тама нету, тута есть! - пропел я дурацким голосом, снова погружаясь в белиберду исходника и соответственно-параллельное отношение к миру. - Открой диск "F", это будет мой "C", и запусти Ворда... Найдешь? - Попробую! "А еще, хорошо бы на компьютере одновременно с графиком высвечивалась..." - в тысячный раз звучали у меня ушах слова Арифа - моего однокашника и по совместительству генерального директора, - "...ага, голая задница Мори Боисеева," - в который раз добавлял от себя я. Потому что хороший он мужик (я об Арифе, натурально), но темны-ый... Думает, компьютер сам все делает - и считает, и графики рисует, и таблицы его дурацкия индексирует. Не понимает, что скрип это мозгов чьих-то работает! Кровь, пот и слезы чьи-то! То бишь, скрип, мат и стоны нечеловеческие... Нечеловеческие, в смысле что программерские. Я и сам не понял, что вдруг мои мысли развернуло на сто восемьдесят, как оглашенные? Может это "стоны" да "голая задница" как-то хитро совместились в подкорке и настроили на "лирический лад", может, еще что... Только выругался я душевно, вырубил Дельфы к едрени фени, и крутанулся прочь от монитора. Вскочил и крупной рысью покрался к холодильнику. В коридоре я прислушался... Из детской слышались характерный щелчки и царапанье маникюра по клавиатуре. Острожно открыв холодильник, я выудил оттуда пальцем упаковку Хяйникена и тихо растворился... Пятница. Вечер. Нормальные люди, как говорится, давно. Жена строчит - понятно, бизнесвуман, не показатель... Но я-то что, проклятый?! Нет! Откупорив запотевшую баночку, я снаслаждения влил в себя прохладное пиво. По организму пошли волной тепло и расслабление. Так-то лучше... Минут через пять лекарство подействовало. Интеллектуальный ступор незаметно сошел на нет, уступив место утонченно-возвышенному сибаритству, и из рассеяного поглядывания на экран я вдруг вывел одну довольно трезвую мысль: оказывается Дельфы, если приглядеться, поражают своей нелепостью! Своей неуместностью, бессмысленностью и главное - ненужностью... Абсолютной то есть бесполезностью - в такой тихий осенний вечер. "Все!" - твердо сказал я себе, вырубая программу. - "Нафик. Так можно и крякнуться." Глотая с запрокинутой головой пиво и кося, как лошадь, глазами, я нашарил на столе мышь и привычно потянулся к иконке с Героями. Но на полпути осознал: и их тоже нафик - обожрался до чертиков! Захотелось вдруг чего-нибудь свежего, чего-то необычного. Нетрадиционного, что ли... Вздохнув, я щелкнул по курсором телефону и секунд через двадцать был в Интернете. В почте, роясь среди спама, рекламной лабуды и жониной деловой переписки я заметил, как мелькнуло письмо с красивой картинкой. Заинтересовавшись, вернулся... Девушка, лет двадцати-двадцати пяти. Блондиночка с прической a la Таис Афинская - матовая кожа, недурственные пропорции... Хм, очень недурственные! Собственно, почему Таис? Нет, понятно - Дельфы - дельфийский оракул - Греция. Но все же? Неисповедимы, Господи, твои-мои трещи... э-э, ассоциации... В отрочестве я запоем читал фантастику, и конечно всего Ефремова, последний роман которого был об этой самой Таис. И хотя он, говорят, больше имел в виду супругу свою вторую, Таисию Иосифовну, я читая видел перед глазами знаменитую красавицу и умнейшую женщину, гетеру (или теперь уже гетайру?) - подругу великих людей, описанную в трудах Плутарха, Арриана и Диодора. Прекрасную молодую гречанку, с волосами, убранными сзади в пучок, и вьющимися по вискам белокурыми локонами... В жизни она, правда, была брюнеткой, но мне то какое до всего этого дело? Почтовая Таис не валялась дешевой шлюшкой, и не усердствовала прелестями, как пресыщенная профессионалка, она просто лежала... нет, она возлежала! - под шелковым палантином и призывно... или внимательно? - смотрела на меня. Почти как плакатная Родина-мать-зовет. Только глаза ее были полны не базедовой болезнью, а страсти - большие, влажные, кошачьи... "Хочешь чего-нибудь необычного? Чего ты раньше никогда не видел? Или может быть... нетрадиционного?" - наряду с насмешкой читал я в них. - "Ну давай, что же ты..." Отказать отроческим грезам я был не в силах, и - нажал, положив бесстыдную ладошку курсора на ее ослепительную грудь... Среди обычного гама виртуального секс-кафе - безнадежно-хамоватых выкриков подростков, пораженных спермотоксикозом, похотливо-многословных признаний старых ловеласов и традиционной, набившей оскомину пошлостью - она выделялась, как Алиса в стране чудес. Какойто незапятнанной чистотой, что ли... Она листала страницы чата, но ничего не говорила, а только слушала и помечала строчки красивым словом "Thais", как-будто коротала время в ожидании. Как стал делать и я, зарегистрировавшись Лунным Светом (эх, молодость, давал я когда-то шороху под этим ником!) - что, видимо, тоже не осталось без внимания. Она заговорила: - Свет, заберешь меня отсюда? - были ее первые слова. "Ого! - я чуть не поперхнулся пивом. - Смело." Конечно, это мог быть и старый извращенец - виртуальный трансвестит - противный, слюнявый, с трясущимися руками и склонностью к изощренным переверсиям - от таких можно ожидать чего угодно. Но в ее вопросе мне показалось столько грусти, одиночества и наивной чистоты, что я безоговорочно поверил и на миг даже растерялся.... "А как же Ольга?" - смущенно спросил я себя. - "Ольга - жена моя, мать моих детей?" И сам себе ответил: "Да будет вам уже, сударь, заморачиваться. Это ж, право слово, понарошку..." Неубедительно ответил, ох, неубедительно! Но сегодня, видимо, день такой. Сегодня мне можно все! Раз уж меня ведет сам рок (а столько совпадений - и Дельфы, и Таис, и настроение, и... пиво в холодильнике, в конце концов - нет, такое не может быть случайностью!), это меняет дело. Уж он-то знает, что делает. Я с шипением открыл вторую банку, выдавил в себя чуть не половину и решительно ответил: - Конечно, милая! Я за тобой и пришел. Заказав отдельный альков - чтобы не мешали глубоко задолбавшие "hi babe whats your stats", превращающие любую чушь в глазах лолит-недоучек в нечто невыносимо таинственное и во всех смыслах безотказное - я вставил в плейер диск Флойда, надел наушники и шагнул внутрь... ...в тиши и тьме царствовал первоначальный вакуум космическая пустота излишне подчеркивающая неловкость и натянутость первого момента потому что фон из пустого трепа исчез и мы остались вдвоем вдвоем во всей Вселенной... ...и кто-то теперь должен был взять инициативу и повести беседу ведь слушать тишину глупо и это должен слегка угнетало но угнетало для мужчины не аргумент и значит мне должно было вести даму при том легко и изящно чтобы она не ощутила дискомфорт и не заскучала и не загрустила а то и просто не ушла что совершенно недопустимо ни при каких обстоятельствах и я сказал и было слово... - Таис, ты здесь? - Да, милый, - ответила она. - Я давно жду тебя... Из бездонного мрака чуть слышно полились завораживающие звуки, ритмом упорядочивая пространство вокруг и изгоняя из него мертвенную пустоту: "тум-тУ тум-тУУУ..." Амплитуда их нарастала, рисунок усложнялся и наконец грянули первые акккорды "Shine on you crazy diamond"... Включился свет. Гигантский малиновый шар августовского солнце скатывался за горизонт, почти уже касаясь края воды. Слева от меня песчаный берег уходил в тревожно-гривастое море коротким, окаймленным отмелью мысом. Справа, на небольшом возвышении, располагался утопающий в зелени огороженный участок, наподобие наших дачных где-нибудь под Сестрорецком. Несмотря на ветерок и поздний час, было тепло - чувствовалось, что природа отдыхает от дневного зноя. Оглядевшись, я увидел ворота, ведущие в аккуратный ухоженный сад. Темные стволы олив, осенявшие небольшой белоснежный домик в глубине, постепенно расплывались в закатных сумерках. Чернеющее небо начало покрываться необычно яркими звездами. "Неужели Греция..." - осенило вдруг и меня, и шестое чувство энергично закивало головой, подтверждая догадку. - "Определенно Греция! И даже, кажется, древняя..." От предчувствия удивительных, небывалых переживаний у меня перехватило дыхание, а сердце зачастило так, что заложило уши. Я протянул руку чтобы постучаться, но передумал - толкнул незапертые ворота и вошел внутрь. В проеме прохода, под висевшей на бронзовой цепи двухпламенной лампой стояла Таис в темной накидке, короткой, как у амазонки. В слабом свете масляной лампы я все же заметил, что ее щеки пылали, а складки ткани на высокой груди поднимались от частого дыхания. Темно-карие глаза, почти черные в предзакатных сумерках, смотрели прямо на меня. "Хай!"- собрался сказать я, но засомневался - вроде как-то по-другому звучит приветствие на древнегреческом... Похоже, но по-другому. Как же это, сейчас... хей?.. хой?.. хайр? И пока вспоминал, услышал: - Я жду тебя, милый... Таис повторила фразу вложив в слово "милый" столько нежности, что нервно сглотнул и забыв поздороваться вовсе, я безотчетно ринулся к ней, протягивая навстречу руки. Но она неожиданно отступила на полшага и быстрым движением загасила светильник. В окутавшей меня темноте я озадаченно остановился, не понимая, что происходит. Таис скользнула к выходу. Ее рука нашла мою, крепко сжала и потянула за собой. - Пойдем, - тихо сказала она. Я поразился, каким властным может быть ее голос. Мы вышли через боковую калитку в кустах и направились по тропинке вниз, к сбегающей к морю реке. Солнце совсем село и теперь лишь низкий полумесяц освещал наш путь. Я следовал за Таис, решив подождать удивляться и лишь молчаливо любовался ее походкой - свободной, с прямой осанкой, придававшей величавость ее хрупкой фигурке. Стройная шея гордо держала голову с тяжелым узлом белокурых волос, аккуратно собранных на затылке. Она плотно завернулась в темную тунику, и бедра ее плавно покачиваясь при каждом шаге "играли" - выпукло обтягивались материей то с одной, то с другой стороны талии, подчеркивая гибкость юного тела. Маленькие ступни шагали легко и уверенно, без труда находя дорогу. Ножные браслеты на щиколотках серебристо звенели... Тени гигантских платанов вдруг скрыли дорогу. За стеной темноты белела холодным светом мраморная площадка - полукруг из гладких плит. Посередине него, на высоком пьедестале стояла бронзовая статуя удивительно страстной жешщины. Чуть склонив голову, она откидывала с плеч тонкое покрывало, и взгляд ее зеленых глаз из светящихся камней невольно приковал мое внимание. Казалось это богиня склоняется к смертным, чтобы в темноте и безмолвии звездной ночи открыть им некую тайну. В левой руке богиня держала пышную розу - символ женщины, символ любви. Одеянье, открывая плечо, обнажало высокие груди, сближенные и широкие, как винные чаши, своей чувственной силой идущие наперекор вдохновенной тайне ее лица. Таис благоговейно подошла к богине, чуть замерла у подножия статуи что-то шепча, и внезапно отпрянула от нее назад, ко мне. Схватив за руку, она пытливо заглянула мне в глаза, будто пытаясь найти в них какой-то нужный ей отклик. Я чувствовал, Таис ищет что-то во мне, но продолжал молча стоять и по-дурацки улыбаться. Тогда она столь же внезапно, одним движением, вновь оказалась в середине мраморной площадки. Трижды хлопнула в ладоши и запела торжественный гимн - Афродите наверно (я разобрал это слово) - с подчеркнутым ритмом - так, как поют его в храмах, перед выходом священных танцовщиц. - ...не сходит улыбка с милого лика ее, и прелестен цветок у богини, - расслышал я. Таис снова приблизилась ко мне в мерном движении танца. - Песню, богиня, прими и зажги Таис страстью горячей! Я неожиданно рявкнул эти невесть откуда взявшиеся слова, и подняв изумленно брови схватил девушку в объятья. На этот раз она не отстранилась. Обвила шею руками, крепко прижалась ко мне. Туника скользнула наземь, и сквозь тонкую ткань хитона горячее, с бьющимся от волнения сердцем, тело Таис стало совсем близким! Мое удивление сменилось чувствам иного рода... - Ты, воин, знаешь гимн Афродиты?! - между тем удивленно шепнула мне девушка. - Но не нужно богиню просить об огне - сам не сгори в этой страсти! - Я не воин, - прошептал я в ответ, поддаваясь очаровательной мелодике ее речи, - не воин я, но программист. Я нашел губы Таис, и мы оба замерли. Неожиданно юная гетера изо всех сил уперлась мне в грудь и вырвалась. - Ты программист? - задыхаясь, спросила она. - Так дальше пойдем же! Я нарочно ждала этот день. В горы сегодня быков увели... - О чем ты? - не понял я связи меж мной и быками. Таис, поднявшись на цыпочки, к уху приникла: - Я хочу быть твоею... По обычаю древнему, в только что вспаханном поле... - В поле? Вспаханном?? Боги, зачем?! - Ночью, в поле, что вспахано трижды - чтобы Геи принять плодоносную силу, и в себе пробудить... Что-то мне напоминала эта ее манера выражать мысли, но никак не удавалось понять, что. Я обнял Таис за плечи, безмолвно соглашаясь, и мы устремились вниз по течению речки, затем свернули на дорогу, ведущую на север. А что, соственно, мне оставалось? Говорить про гигиену? Или про предрассудки? Так предрассудки ли это - еще вопрос... В долине лежала глубокая тьма - луна скрылась за гребнем горы, и только звезды горели все ярче. - Неужели дорогу ты видишь? - спросил я. - Или она знакома тебе? - Знакома - на поле Скирона идем мы. Там в ночь полнолуния женщины праздник Деметры справляют - Деметры Закононосительницы. - И что же творится на поле Скирона? Я постараюсь попасть туда, если пробуду в Инет.. в Афинах подольше - до полнолуния где-то... - Не попадешь! Женщинам лишь молодым разрешен туда доступ, в ночь после бега - с факелами, но не гетерам. - Так я ж не гетера, а программист, говорил ведь... А ты как узнала дорогу? - Гетерой не став еще... После бега с горящею паклей на стержнях, жрицы Деметры избрали меня - средь двенадцати прочих. Лишь только закончилось празднество это, мы, нагие, бежали тридцать пять стадий в глубокой ночи, отделяющих поле от храма. Я присвистнул: - Это ж больше пяти километров! Не добежал бы - подох я в п процессе... А дальше? - Это нельзя рассказать... Женская тайна, и все мы повязаны клятвой ужасной. Но помниться будет всю жизнь. И бег тот на поле тоже нельзя позабыть! Под яркой высокой луной - бег в молчании ночи, рядом с подругами славными и быстроногими очень. "Интересно, они уже знают, что такое рифма?" - на секунду отвлекся я. - Представляю: бежите, красивые, голыми звездною ночью сверкая... э-э, коленками. Я стал понимать себя немого хуже, зато Таис, казалось, наоборот водохновляло мое стремление найти общий язык. - Мы мчимся, мы мчимся, земли не касаясь, все тело - струна, нежного ждущая прикосновенья богини, - она почти пела. - Ветки деревьев слегка нас касаются, также и ветерок - обвевает горячее тело... А минуешь когда перепутья с Гекаты грозною стражей ... - Таис умолкла... Йода, ехали-бабай! Мастер Йода, точно! Вот где встречал я эту манеру говорить. - Ты мастера Йоду... Впрочем, о Боги, о чем я. Прошу, продолжай, говори - ты так интересно вещаешь, - попросил я со всей страстностью. - Освобождения чувство приходит! Остановишься, сердце стучит - так и бьется, и бьется... - Так пять с лишним кэмэ - понимаю! - ... руки раскинешь, вздохнешь глубоко, и кажется миг - и вдаль унесешься, в запах травы, в запах леса и моря. В лунном свете исчезнешь, как... - В лунном свете? - попытался перебить я ее. - Ты говоришь в Лунном Свете? - ...соль, что бросили в воду, как дымок очага в атмосфере. Нет ничего меж тобою и матерью-Геей. Ты - Она, а Она соответственно - ты! - В Лунном Свете, о Боже... Неисповедимы пути твои, равно как мысли... Таис не ответила, лишь прибавила шагу и свернула налево. Вдали зачернела полоска деревьев. Все молчало кругом, и лишь ветер едва шелестел, разносивший запах тимьяна. Я различал только Таис, но не видел почти ничего в отдалении. Мы постояли в ночной тиши (пока я отдышался), окутавшей нас покрывалом из мрака, а потом сошли с тропинки в поле. Много раз паханная земля была пушистой и мягкой, кроссовки глубоко погружались в нее, как и сандалии Таис. Наконец, она остановилась, вздохнула и неуловимым движением сбросила с себя одежды, знаком давая понять, чтобы я сделал то же. Не отрывая взгляда от ее восхитительной фигуры, я с трудом нащупал на обуви липучки, потом долго боролся с ремнем и заевшей молнией на джинсах, но справился, наконец, и предстал во всей своей красе... Хорошо, лунный свет - мой безусловный союзник - так и не вышел из-за гребня горы. Таис выгнулась, закинув голову назад и подняв руки к голове, сняла ленту, и обрушила вниз волну распустившихся волос. Молча подошла ко мне и обняла. Пальцы ее рук сжимались, лаская мои волосы, скользя по его затылку и шее. От влажной, теплой, недавно перепаханной земли шел сильный запах перегноя, свежих коровьих лепешек и дождевых червей. Казалось, сама Гея, вечно юная, полная плодоносных соков жизни, раскинулась в могучей истоме. Я ощутил в себе силу титана. Каждый мускул мощнейшего теперь тела приобрел твердость бронзы. А внутреннее напряжение достигло точки, когда я мог не выдержать и просто взорваться... Схватив Таис на руки, я поднял ее к сверкающим звездам, бросая безумной женской красотой вызов холодной гармонии мироздания. Прошло немало времени, но я не торопился овладеть ею на поле Скирона. Я оттягивал миг блаженства - склонившись над Таис, я целовал ее теплые детские губы, ласкал языком упругую грудь, гладил по впадинке горячего живота, а потом прошептал строчки из всплывшего в памяти стихотворения, сожалея, что знаю их мало: "Я унесу тебя к центру Вселенной, Где в ярком свечении Солнце угаснет - Пусть поглядят на тебя, совершенную, Пусть убедятся - ты всех прекрасней..." Таис удивленно повернула голову, всматриваясь в мое лицо. - Ты хорошо образован, милый? - вопросительно прошептала она. - Глупы соотечественники мои, программистов назвавшие дикими горцами. Но все же - от небесной далек ты Урании, лучше бы быть тебе с Геей... Я хотел возразить, но замолк - увидел ресницы, прилипшие пряди волос на лбу и темные круги под глазами. Странно, ничего ж еще не было... Оглянулся - края поля, во тьме казавшегося необъятным, были совсем близки. Неужели долгая предосенняя ночь кончилась? Я что, был в обмороке? Или провалял дурака всю ночь?! Да нет, не может быть... Таис приподнялась на локоть и тоже удивленно посмотрела на поднимавшуюся из-за горизонта зарю. Внизу, в просвете рощи послышалось блеяние овец. Она медленно встала, выпрямилась навстречу первым лучам солнца, осветившим золотистым контуром ее прекрасное тело. Руки вновь поднялись к волосам извечным жестом женщины - хранительницы и носительницы красоты, томительной и зовущей, исчезающей и возрождающейся вновь, пока существует род человеческий. Таис накинула тунику и медленно исчезла на моих глазах, будто растворилась в солнечном свечении. - Прощай, любимый... - растаяли в воздухе ее последние слова. - Эй, постой... ты куда! - воскликнул я ничего не понимая. - Как прощай? А идти мне в каком направленьи? Я же местных дорог направленья не знаю! Что, вообще, за фигня происходит?! И рассвет сразу после заката, когда эти.... как там, ваши... клепсидры - отмерить и час не успели б... Я недоуменно крутил головой, спешно пытаясь нащупать зарывшиеся в землю кроссовки и прочие детали туалета... - Это... Хайре! - Хайре-хайре, кот октябрьский.Так для этого тебе компьютер был нужен? Ольга. Строго поблескивала тонкой оправой очков. И в темно-карих глазах вспыхивали многочисленные искорки.. Ревности? Бешенства? Иронии? Я незаметно дал косяка, щурясь от яркого света... Кругом валялись пустые банки Хяйникена, наушники сползли и висели на одном ухе, на мониторе висело окошко с надписью "супругой твоею разорвано было соитие наше - бесцеремонно разорвано и, увы, навсегда... Прощай мой любимый. Отныне несчастная, Таис". Я потряс головой и на секунду зажмурился. Надпись сократилась до "соединение было разорвано пользователем". - Ну? Я жду тебя, "милый", - грозно потребовала отчета жена. Проглотив комок в горле, я неуверенно ответил: - Хай... ре! И добавил: - А ты откуда знаешь?! Зря добавил... Copyright © Carapax. All Rights Reserved
|
| _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ |
|
|
|
|
Используются технологии uCoz